Снимок сделан 8 марта 2010 г. в Астрахани. Мне он очень нравится тем, что обнажает всю унизительность фестивизации этого дня для женщин. Там, где гендерность является заслугой, с ней обречённо идёт поздравлять милиционер. С другой стороны, в этом снимке, именно по этой причине, есть та самая щемящая достоверность (именуемая аутентичностью), за которую всё прощаешь беременной ею, самой тупой и самой безнадёжной реальности.
Иногда, впрочем, я думаю, что умиляться все-таки безнравственно. Но чаще я радуюсь тому, что мы складываемся в новое качество.
Надо просто иметь мужество наконец признать, что ни о какой исторической культурной идентичности -- ни о какой преемственности самоопределения в культурном поле -- не может быть и речи. Сам факт существования праздника 8 марта есть наилучшее доказательство умерщвления генофонда тоталитарной системой, чьё кредо -- в торжестве нормы и стало быть в дезактивации всякой идентичности, включая гендерную. И прежде всего -- гендерную.
Сам факт того, что многие русские женщины абсолютно серьезно принимают в этот день поздравления, говорит о полной катастрофе. Принимать поздравления можно только с тем, чем вы могли бы стать или могли бы и не стать, но стали, благодаря вашим ли заслугам, стохастическим ли эффектам. Пол же априорен; по существу -- трансцедентен человеку. И поздравлять с полом, в том числе и особенно с духовными и культурными следствиями и коннотациями гендерной принадлежности, и эти поздравления принимать, это даже невероятнее, чем, скажем, поздравление снега с тем, что он белый, а волка с тем, что у него есть зубы, а языка с тем, что красный.
Это сродни славословию божественного промысла; именно поэтому прославление бога, независимо от нашего отношения к религии, сохраняет модальность: оно допускает субъекта, ответственного за цвет, звук, состав хромосом, за априорно сущее. Поваял Адонай Саваофович, отошел на полшажка, откинул голову, прищурился: "ай, хорошо". Надо бы ещё.
Но совсем не с тем поздравляют советских (по существу своему) женщин в России 8 марта: даже имплицитно, это -- не умиление величия и премудрости космогониста.
Поздравление с 8 марта в России есть неартикулируемое составление протокола об утрате мужчинами и женщинами своей гендерности -- как единственно возможной, то есть трансцедентной данности, вследствие, как мы знаем, истребления её тоталитарной нормой, и конвертации реликтовых квазигендерных фрагментов в социальные или даже чаще профессиональные обязательства. Русский человек с 23-й парой хромосом типа XX принят на должность женщины; и как всякий из нас, в меру талантов и возможностей, с этой работой справляется. Это -- почетная, уважаемая, ценимая в обществе профессия; все равно что строитель, учитель, воин. И от нас, от обладателей 23-й пары хромосом другого типа, отнюдь не убудет, более того, с нашей стороны вполне себе будет мило, если мы их поблагодарим за их столь нужный, да-да, незаменимый труд. Ну как нам без воинов, учителей, врачей, строителей? Куда нам без юристов, женщин, уборщиков, художников, ассенизаторов, политиков? Без них никак ведь.
Заметьте -- никто же не благодарит строителей в день строителя за созижденное. Они же разные, все это понимают. Но худо-бедно что-то строят, иногда конечно рушится, иногда вроде стоит. В целом, справляются. И женщины тоже пока не разучились делать то, что им полагается: ясно, что раз на раз не приходится, бывают накосячат, ну так у нас везде так, страна такая, вы видели, чтобы было иначе? Кому щас легко? Других женщин у нас для вас нет. Примите тех, что есть. Или что, предлагаете всех разом уволить? А заменить их кем, об этом подумали? Вот то-то. Короче, надо поздравить, не нужно обижать невниманием, а то еще забастуют, чего доброго... (смешок).
И поэтому носители с мужским набором хромосом, поздравляя (по сути конечно безмерно унижая этим достоинство женщины) носителей с женским набором, часто говорят о последних "наши женщины...." и далее перечисляют их заслуги -- то есть очки, заработанные выполнением социальных (профессиональных) обязательств.
По тем же причинам в российском psyche так наз. "День защитника Отечества" легко конвертировался в своего рода мужской день, ибо и мужчина в постгенофондной культуре, конечно, есть социальное обязательство: он должен оплодотворять, по возможности не пить, платить алименты, когда перестанет быть нужен -- в семьях, являющихся носителями этой культуры, ненужность его абсолютно запрограммирована. Поздравляют не с мужскими достижениями, которые, по определению, являются мерой индивидуального достоинства: ибо адрес ведь -- не конкретный человек, а вся профессия.
Нет, конечно, и 8 марта, и 23 февраля ритуально произносятся слова о фемининностных доблестях женщин (они-де у нас красавицы, они прекрасные матери, сестры, бабушки, в каком-то месте этого ряда -- возлюбленные), и маскулинных -- мужчин (защитники, "есть на кого опереться" и прочая х.ета). Но точно в том же жанре проговариваются мантры профессиональной чести в день праздника любого другого ремесла, не так ли? Все отлично понимают, что это не более чем ритуальная дань от других гильдий, которая, в знак уважухи, должна, как бутылка шапманского, перейти от нашего стола к вашему столу.
Но катастрофа генофонда -- это не трагедия в том высоком смысле, который подразумевает непреодолимость. Катастрофа генофонда --- нормальное диалектическое событие. Вот поэтому, например, я вижу положительные последствия для общества, порожденные процессом Pussy Riot, -- ибо тогда носители мнимой культурно-исторической идентичности убедились в том, что они -- зомби (дискурс, который порождает фразы типа "попробовали бы они в мечети" -- всегда есть язык зомби, всегда!)
Разве это плохо? Зомби -- совершенно нормальное, переходное явление смены парадигм.
Я не сомневаюсь, что с каждым годом людей, поздравляющих с 8 марта, и тем самым фактически отрицающих свою мужскую идентичность будет становиться все меньше. Оправдание в том, что это делается из вежливости, доброжелательности, просто по привычке, померкнет перед сознанием оскорбительности и нетерпимости такого отношения к женщине: ибо вам станет стыдно, что привычкой вы оправдывали унижение другого человека. Равнообразно, станет все больше женщин, готовых принимать свой пол как факт бытия, этически иррелевантного метафизического происхождения, а не как унаследованное ремесло.
Мы, блуждавшие впотьмах зомби, взыскуем идентичность; и мы её приобретаем. Но если при этом мы что-то наследуем, то совсем не то, на что надеялись люди, проклинавшие Pussy Riot аргументом с ме(и)четью. Ибо в той части наследственной массы своим варварским, но единственно -- так как кроме нас, наследовать некому, -- верным взглядом видеть можем мы лишь руины. А тот, кто ухитряется видеть нечто большее, тот, конечно, не варвар. Но ему и не быть наследником.
Регистрация
Вход
FAQ
Поиск