БЕЗОПЫЛЁННОСТЬ.
Самая сладкая, липкая тоска, какая только может спеленать моё сердце – это тоска по чувствам, которые мне испытать не дано. Уже. Или никогда и. Потому что для этого нужен доступ к Настоящему. Нужны сет и сеттинг судьбы. Я чутко ловлю эфир, в котором обретается всё то, что, я это знаю, никогда не станет для меня доступным. Эти – как бы их назвать? ближе всего они к сперматозоидам, я думаю, – так вот, эти бесплотные сперматозоиды жужжат и потрескивают вокруг меня. Беспрестанно. Они могли бы опылить мой мозг, оплодотворить душу, моё что-то, моё-моё, но они не сделают этого, они неспособны. Этот эфир – о счастье встречи с настоящим. Но я вижу его всегда со стороны, смотрю на него, как Штирлиц на собственную жену, из другого угла кафе, рассматриваю во всех чертах, а оно, помедлив с минуту (смотрит ли на меня в ответ или просто даёт мне время), делает шаг и уходит за рамку, как те лица на перроне. Иногда я слышу перебор гитар Цоя или Каспаряна, из похожего на The Cure альбома 85-го года ("Это --- не любовь"), и я впитываю сладость такого ряда: капли дождя, портвейн, шёлк (с переливами) тёмной Мойки в трёх метрах, и оргазмическое удушье от единства бесконечного мира, успешно опьянённого и объяснённого поэзией, в точь-точь так же захватывает меня, как и 30 лет назад, и это счастье, счастье, но его нет со мной, как не было и тогда: так и не наступал точный сет и сеттинг. Или запоёт, к примеру, Лиз Митчелл, и я понимаю: да, я должен был это слышать именно тогда, именно там. Я не услышал. Я не услышу. А то, что я слышу сейчас – оно лишь туго обматывает моё сердце холодной, липкой обёрткой. Сердце выглядывает оттуда и смотрит на меня, и я ничем не могу ему помочь, я отворачиваюсь – от своего сердца. В фильме «Сцены из семейной жизни» Бергман вводит в сценарий голос, который у другого режиссёра был бы за кадром, но он наделяет им персонажа. Её зовут г-жа Якоби. Рассказывая свою историю и причины, по которым она не может чувствовать повседневную реальность, она заканчивает словами: «Всё становится мрачнее, беднее, без всякого достоинства». Зато сколько достоинства у бесплотных, жужжащих сперматозоидов.
_________________ Мы, волки, не скулим, как шакалы, и не лаем, как собаки. Мы завываем, наводя ужас на весь лес.
|